Санкт-Петербургский государственный университет
Филологический факультет
Кафедра русского языка
Глаголы движения в рассказах
В.В. Набокова “Звонок” и “Подлец”
Курсовая работа студента
II курса отделения русского языка и литературы|
Научный руководитель к.ф.н., доцент Вяткина С.В. |
Санкт-Петербург
2002
Введение
Глаголы движения, обозначающие различные способы перемещения в пространстве, являются архаическим и структурно – семантическим типом русского глагола
.Под глаголами движения традиционно понимается группа глаголов, обозначающих физическое перемещение в пространстве живых существ и неодушевленных предметов (как самостоятельное, так и каузативное) и отличающиеся от других глаголов своео сенностью двух членов типа идти-ходить, ехать-ездить и т.д.
Данная глагольная группа уже не раз была предметом обсуждения в научной литературе. Еще в трудах М.В. Ломоносова находим 7 пар глаголов движения. В трудах лингвистов
XIX века глаголы движения упоминаются при описании категории вида (работы А.Х.Востокова, Г.И. Павского, Н. И. Греча и др.) .Однако, несмотря на научную традицию, единой точки зрения на трактовку данных глаголов до сих пор нет. Вместе с тем следует отметить, что большинство лингвистов, занимавшихся изучением глаголов движения типа идти-ходить, основное внимание уделяли анализу лексических основ этих глаголов, т.е. описывали их в парадигматическом плане с целью показать на примере глаголов движения системные отношения в лексике. Явления же, связанные с функционированием этой группы глаголов в тексте (например, в художественном), со способами реализации их в контексте
, отходили на второй план.Вопросам изучения различных особенностей глаголов движения в современном русском языке в последнее время посвящен ряд работ.
Однако, несмотря на это, можно найти новый подход и новый аспект в рассмотрении функционирования этих глаголов в русском языке, а именно: выявить их стилистическую значимость в конкретных художественных текстах.
Большинство ученых, исследовавших данную группу глаголов, считают, что при обозначении движения тот или иной член глагольной пары по-своему характеризует этот процесс с точки зрения его протекания в пространстве и во времени. Иными словами, несмотря на тождество лексического значения пар идти-ходить и т.д., глаголы типа идти выражают однонаправленное и однократное движение, а типа ходить – разнонаправленное и многократное. Однако система способов выражения значения направленности и краткости движения до сих пор полностью не выявлена.
Именно предложение, т.е. контекст определяет способы функционирования слов, их соотношение и взаимодействие. В контексте выявляются все лексические значения слова.
Кроме теоретического описания глаголов движения в русском языке, изучение данных глаголов вообще имеет связь с практикой обучения русскому языку иностранцев
, так как иностранцы, говоря по-русски, часто ошибаются в употреблении парных глаголов типа идти-ходить, ехать – ездить и т.п., заменяя один соотносительный глагол другим, что объясняется различными причинами.Традиционно выделяется четырнадцать исходных пар глаголов движения (бежать-бегать, везти-возить, вести – водить, гнать(ся) – гонять(ся), ехать – ездить, идти – ходить, катить(ся) – катать(ся), лезть – лазить, лететь – летать, нести – носить, плыть – плавать, тащить(ся) – таскать(ся) , ползти – ползать). Однако некоторые исследователи ( Н. С. Авилова, Г. А. Багдасарова, Ю. М. Гордеев, В. Л. Ибрагимова, Л. А. Телегин и др. ) расширяют круг данных глаголов, включая сюда “глаголы, означающие перемещение, но не входящие в … группу соотносительных парных глаголов движения типа идти - ходить (например, гулять, блуждать, рысить, семенить и др. )”.
В данной работе под глаголами движения понимается группа глаголов, которые не только семантически, но и морфологически связаны, так как семантические особенности “проявляются именно в … производящих и производных глаголах, образующих не только лексико-семантическую, но и грамматическую группу”. Также рассматриваются лишь прямые значения глаголов движения.
Само обращение к группе глаголов движения является актуальным и онтологически значимым : с движением непосредственным образом связано всеобщее развитие и сама жизнь.
Исследование глаголов движения и их производных проводится по данным современного русского языка, нашедшим свое отражение в языке прозы Набокова.
Целью исследования является описание особенностей употребления глаголов движения в рассказах Набокова
“Звонок” и “Подлец”.Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи :
Для решения поставленных задач требуется привлечение различного материала. Примеры для выявления семантических особенностей извлечены из рассказов Набокова
“Звонок” и “Подлец”.В исследовании использованы также данные “Толкового словаря русских глаголов”. Данное издание является комплексным словарем и соединяет в себе принципы толкового, идеографического и двуязычного переводного словарей. Словарь содержит около 25000 глаголов. Идеографическое описание объединяет все глаголы в группы по смыслу, например глаголы движения или глаголы созидательной деятельности. Каждому глаголу дано смысловое толкование с синонимами и антонимами и с примерами употребления в литературе. К каждому глаголу приведен английский эквивалент.
Дополнительные сведения были извлечены из Малого Академического Словаря. Словарь содержит более 90 000 слов современного русского литературного языка. При слове дается толкование его значений, приводятся основные грамматические формы, слово снабжено нормативным ударением и стилистическими пометами. Словарные статьи иллюстрированы. Основной задачей данного издания было введение в словарь новых слов и значений, вошедших в язык и утвердившихся в нем за последние 20 лет до момента публикации словаря, а также пополнение и обновление примеров-цитат, иллюстрирующих употребление слов в речи, что позволило составителям отметить произошедшие перемены в стилистических пластах лексики.
Выявление материала в работе проводится методом сплошной выборки из текста.
По материалам курсовой работы был сделан доклад на V межвузовской научной конференции студентов-филологов 8-12 апреля 2002 года
.Глава 1. История изучения вопроса в лингвистической литературе
§ 1. История изучения глаголов движения
Глаголы движения принадлежат к праславянской лексике. Они имеют соответствия не только в славянских, но и в индоевропейских и балтийских языках. Несмотря на свой архаический характер, они активно употребляются в русском языке на протяжении многих веков. Интерес ученых к глаголам движения проявлялся в основном в двух направлениях:
§ 2. История изучения глаголов движения в связи с категорией определенности/неопределенности
Представители этого направления основное внимание обращали на различие “определенного” / “неопределенного” и “неопределенного” подвидов несовершенного вида глаголов движения. Это различие намечено еще в русских грамматиках 1-й половины
XIX в. (работы А.Х.Востокова, Г.И. Павского, Н. И. Греча и др.) и в целом ряде последующих работ.Ученые
XIX-XXвв противопоставляли глаголы типа идти глаголам типа ходить прежде всего по признаку конкретности – отвлеченности движения.Известно, что они рассматривали эти глаголы в связи с вопросом о категории славянского вида. Например, Ф. Буслаев писал: “… видами означается действие или 1) вообще, т.е. отвлеченно, например, птица летает (т.е. во всякое время имеет способность летать); или 2) наглядно, т.е. с означением известного времени – настоящего, прошедшего или будущего и какого-либо направления действия, совершения, однократности или многократности, например, птица летит…”
Ср. также высказывание А.А. Потебни: “Действие, обозначенное глаголом нести, несу есть то, которое выделяется мыслью непосредственно из чувственного воззрения, между тем, как формы носить, нашивать, если устранить различие в их значении, имеют то общее, что обозначает действие как продукт большого отвлечения. Чтобы употребить выражение ношу в обыкновенном его смысле, нужно обнять несколько моментальных действий, порознь добытых из чувственного воззрения, и представлять эти действия одним протяжением. Из этого уже видно, что язык, прибавляя к формам, как нести, такие как носить, нашивать, между прочим, стремится к своеобразной отвлеченности мысли”
В.Добровольский был первым из лингвистов, кто выделил глаголы движения в особую группу, глаголы типа несу относил к однократным корреспондентам, обозначающим такие движения, которые мы представляем себе с одним началом и концом, происходящим между двумя пунктами как бы по прямой линии, и притом повторяющимся, следовательно, единым, цельным: “Мой товарищ едет в Москву”, а глаголы типа ношу – многократным корреспондентам, которые обозначают движение между двумя концами
.Таким образом, В. Добровский главным признаком, дифференцирущим характер действия в глаголах движения типа идти
-ходить, считал однократность и многократность движения.В дальнейшем вопрос о дифференциации глаголов движения по их общей направленности действия продолжали В.Некрасов и А.А. Потебня.
Глаголы движения были также предметом исследований ученых В.А. Богородского и А.М. Пешковского.
А.М. Пешковский указывал на критерий движения в один прием в оппозиции к движению повторяющемуся, а В.А. Богородицкий подчеркивал критерий направленности действия и его продолжительности. Пешковский отмечал наличие у глаголов с суффиксом –а- значения непрерывности действия.
Пешковский еще не связывал способность глаголов соотноситься по длительности с определенным семантическим классом.
Общая природа основ глаголов движения была впервые замечена А.А. Шахматовым. Именно он и выделил глаголы движения из других групп глаголов и положил начало фактическому изучению глаголов движения. Но и А.А. Шахматов чисто семантические различия глаголов движения подменяет видовыми различиями. У А.А. Шахматова кратный подвид несовершенного вида означает действие, “раздробленное во времени, прерывистое”, некратный – “непрерывистое действие”. Разновидность кратного и некратного подвидов у глаголов движения – моторно-кратный и моторно-некратный подвиды несовершенного вида. Однако кратность свойственна не только глаголам движения: топнуть, читывать, хаживать. Признак же направленности свойствен только глаголам движения. Отличие глаголов движения от других глагольных групп заключено в особом способе действия.
Итак, основной вывод, к которому пришли ученые, рассматривавшие глаголы движения в связи с категорией определенности – неопределенности состоит в том, что парные глаголы движения представляют в современных языках остатки древнего соотношения основ, на почве которого сложились современные славянские виды. В общеславянский период имела место категория определенности / неопределенности, которая была первоначально лексической категорией. Под нее подводились не только глаголы движения: пустити – пускати, ложити – лагати, лезти – лазати и др. В дальнейшем эта категория перерождается в грамматическую категорию совершенного и несовершенного вида, но для глаголов движения она сохраняется как лексическая.
§ 3. История изучения глаголов движения словообразовательном аспекте как обладающие особенностями в плане чисто грамматическом (видовом) и в плане лексико-семантическом
В период зарождения категория вида была очень широкой, далеко выходящей за рамки совершенности/несовершенности действия, поэтому “определенные” и “неопределенные” глаголы движения относились к виду и рассматривались как частный случай вида. Но уже исследователи
XIX века обращают внимание на то, что различие между парными глаголами движения не всегда можно объяснить, исходя из значения категории вида (работы А.М. Пешковского, А.А. Потебни). Это в свою очередь привело к попыткам разграничить глагольный вид (Aspekt), с одной стороны, и способ действия – с другой. А.А. Потебня первый указал на отличие понятия способа действия от понятия вида.Способы действия – чисто семантические группировки глаголов, группировки на основе общности их значения. Естественно, что парные глаголы движения стали относиться к способам действия.
“Грамматика современного русского литературного языка” 1970 года указывает на некоторые семантические черты глаголов движения. Глаголы движения противопоставляются по значению кратности/некратности и однонаправленности/неоднонаправленности, причем указывается, что дополнительный оттенок кратности возможен лишь у глаголов неоднонаправленного движения. Глаголы однонаправленного и неоднонаправленного движения соотносительны по реальному значению и образованию. Для авторов указанной
грамматики глаголы движения – это не чисто семантический класс, а лексико-грамматический класс, поэтому глаголы движения ограничены 14 соотносительными парами. Такая же трактовка данной глагольной группы присутствует и в “Грамматике ’80”. Однако в данном издании в рамках группы глаголов движения уже рассматриваются 18 глагольных пар. Во-первых, глаголы гнаться-гоняться, катиться – кататься, нестись – носиться рассматриваются, как самостоятельные глагольные пары. Во-вторых, в издании 1980 года добавлена пара брести – бродить. В издание 1970 года эти глаголы не были включены, потому что, по мнению составителей, “глаголы брести-бродить не являются парными глаголами движения, так как их значения различны: брести имеет значение ‘идти тихо, с трудом’, глагол бродить не имеет такого значения”.Некоторые характеристики глаголов движения исследовал В.В.Виноградов. Говоря об отличии соотносительных групп данных глаголов, ученый выявляет следующую особенность однонаправленных глаголов движения : они в прямом значении соединяются с отрицанием не только в форме настоящего времени ( не везу его сегодня ) и в форме повелительного наклонения для выражения запрета, и то лишь при условии, если запрещение относится к наличному действию ( не беги так быстро
).Большинство работ отечественных лингвистов 2-й половины
XX века, посвященных глаголам движения, в основном следует по линии анализа лексических основ глаголов движения, причем этот анализ, как правило, односторонний, о чем во многом свидетельствуют сами названия работКак представляется, более полный анализ дан в кандидатской диссертации З.У. Блягоза. Автор описывает глаголы перемещения с точки зрения лексико-грамматической, то есть устанавливает те семантические, грамматические и словообразовательные признаки, которые объединяют глаголы перемещения в особую группу. Так, в качестве семантического критерия автор выдвигает идею пространственного перемещения объекта или субъекта, в качестве формально грамматического – соотнесенность с типовыми грамматическими вопросами “куда” и “откуда” и способность легко создавать определенные типы грамматических конструкций: “глагол + винительный падеж имени с предлогами в или на” для приставочных глаголов. В качестве словообразовательного критерия выдвигается активность в приставочном словообразовании.
Хотя автор подчеркивает, что глаголы перемещения выделяются на основании минимум двух-трех признаков при ведущем положении семантического, все же непонятным остается расширение класса глаголов перемещения за счет глаголов, указывающих на изменение положения в пространстве (сесть, класть, положить и под.), которые, по мнению исследователя, “функционируют с приставками подобно другим глаголам перемещения”, тем самым нарушается семантический критерий, благодаря которому автор считает глаголы перемещения лексико-семантической группой слов.
В лингвистической науке можно найти спорные положения, касающиеся описания глаголов движения.
Так, например, вызывает сомнение точка зрения А. Н. Гвоздева, считавшего, что глаголы неоднонаправленного движения выделяются среди всех групп глаголов тем, что “ присоединение приставок может не изменить вида и образует глаголы также несовершенного вида : носить - выносить, приносить, относить, вносить, подносить
” .Требует дополнительной аргументации следующее утверждение В. В. Виноградова : “префиксация глаголов моторно-кратных очень часто не меняет их вида”
.Говоря о видовой парности глаголов, Э. М. Мухаммадиев указывал на то, что видовая соотносительность в сфере глаголов движения сильно нарушена , дефектна. Последнее проявляется , во-первых, в том, что более 70 % глаголов движения выступают как одновидовые и , во-вторых, “ у значительной части глаголов, обладающих парными видовыми формами, наблюдается неполная соотносительность лексических значений”
Вслед за Е.В.Чешко, посвятившей выявлению словообразовательных особенностей глаголов движения специальное исследование, многие лингвисты при анализе глаголов движения начинают обращать внимание на словообразовательный аспект.
Значительная часть производных от неоднонаправленных глаголов движения образована префиксальным путем.
В 1940 г. в журнале “ Русский язык в школе “ в первых пяти номерах были опубликованы статьи П. К. Ковалева, под общим названием “Функции литературных префиксов в русском языке “. В них автор рассматривает “частные положения в отношении функций каждого префикса в отдельности с указанием на возможные семантические оттенки, которые префикс вносит в основное значение глаголов ” А. И. Конова также затрагивает этот вопрос и подчеркивает роль контекста в формировании приставочного глагола
.Большой вклад в исследование приставочного внутриглагольного образования внесли такие ученые, как П. И. Павленко, Е. А. Волохона, З. Д. Попова, Е. А. Земская, Г. А. Пастушенков и другие лингвисты
.Особо следует выделить монографию Л. А. Вараксина
“Семантический аспект русской глагольной префиксации” , в которой рассматривается не только вопрос о значении глагольных префиксов, но и их структурно - семантическое своеобразие. Отдельно анализируются префиксальные глаголы с мутационным и модификационным словообразовательными значениями.С явлением глагольной модификации связана категория способов глагольного действия, глубокий анализ которой представлен в книге Н. C. Авиловой
“Вид глагола и семантика глагольного слова”. Детальному исследованию кумулятивного,терминативно -продолжительного, дистрибутивно - суммарного способов действия посвящены несколько работ М. А. Шелякина.Глаголы движения занимают центральное положение в глагольной системе и являются словообразовательной базой в русском языке.
Именно так представлены глаголы движения в статье Г. А. Багдасаровой и Л. А. Телегина. Исследователи анализируют лишь те из них,
“всемантике которых содержится указание на интенсивность совершаемого действия”Н. С. Дмитриева, Р. Ф. Газизова, Л. М Новикова устанавливают словообразовательные возможности однонаправленных и неоднонаправленных глаголов движения в диахронном аспекте
.Несмотря на большой интерес, проявляемый учеными к глаголам движения в области словообразования, есть вопросы, которые на сегодняшний день либо недостаточно изучены, либо вообще открыты. До сих пор не предпринималась попытка выявить словообразовательный потенциал глаголов движения в синхронном аспекте, не произведен целостный анализ производных от глаголов неоднонаправленного движения.
Материал о свойствах глаголов движения представлен во всех основных учебниках по морфологии
.И. Г. Милославский отмечал, что глаголы движения можно выделить в одну группу не только на семантических, но и на морфологических основаниях, одно из которых характеризует только часть указанной группы, а именно пары : бежать - бегать; гнать - гонять; катить - катать; лететь - летать; плыть - плавать; ползти - ползать; тащить - таскать. Суффикс -а- у вторых членов этих пар, будучи противопоставленными другим элементам у первых членов пар, не только указывает на несовершенный вид ( поскольку оба члена пары принадлежат несовершенному виду, и, следовательно, видовая характеристика принадлежит уже самому корню), но и дает характеристику движения, которое представляется как либо много раз совершавшееся в одном, определенном направлении, либо как некое неупорядоченное, разнонаправленное движение
.Что касается изучения глаголов движения в лексико-семантиическом аспекте, то здесь следует прежде всего отметить, что любая лексико-семантическая группа слов должна рассматриваться как часть всей лексики. Поэтому выяснение закономерностей объединения слов в ЛСГ, выявление семантических (и грамматических) особенностей внутри каждой ЛСГ, а затем установление связей между различными ЛСГ должно быть подчинено одной цели.
Пожалуй, первой попыткой семантического описания глаголов движения является статья Л.М. Васильева и В.Л. Ибрагимовой. Авторы статьи выявляют дифференциальные признаки глаголов и устанавливают полный набор оппозиций, характеризующий семантические отношения между глаголами, как производными, так и непроизводными. Но статья ограничивается лишь анализом группы глаголов пешего перемещения.
Широко и подробно изучался в русской лингвистической литературе и вопрос о синтаксической и лексической сочетаемости глаголов движения. Сочетаемость глаголов движения была предметом исследований В. Собинниковой (с инфинитивом), Р.И. Сироты, Е.И. Войновой, И. Мустейкене (в сопоставлении с литовским языком), А.А. Бойко, Л.С. Муравьевой. О лексической сочетаемости писали Ю.М. Гордеев, Н.З. Котелова и М.М. Копыленко. Полисемия среди русских глаголов движения была предметом исследований М.П. Муравицкой (дистрибутивно-трансформационный анализ полисемичного глагола нести), омонимия – И. Пете, а переносные и фразеологически связаннык значения глаголов движения – З.С. Кузнецовой, Т.Н. Морозкиной и И.Н. Шиманской, Х. Рыцыка и М. Саевича. Вопрос о синонимии в глаголах движения исследовали С.М. Афифи, З.У. Блягоз, В.В. Розанова. Проблема функционирования разных компонентов смысла в рамках семантической структуры многозначных глаголов, в том числе и глаголов движения (обежать, лезть, выйти, нести, плыть, плавать, ползти, катать, возиться), затрагивается в статьях Н.Д. Гариповой и М.П. Муравицкой (анализ значений полисемичного глагола нести). Н.Д. Гарипова выявляет в полисемичных глаголах компоненты смысла, объединяющие разные значения того же самого глагола и дифференцирующие их. Представляется целесообразным также назвать работы авторов, которые поставили вопрос о системности класса глаголов перемещения и движения: З.У. Блягоз, М. Сырбу, Н.Н. Джуматова, Э.А. Московая, Н.Н Сергеева, С.М. Сайкиева, Н.П. Потапова, Ю.М. Гордеев, Г. Шарка
.В последние годы интерес лингвистов к глаголам движения также не угасает. Проводятся, например, исследования по семантике глаголов движения, способам обозначения направления при глаголах движения и т.д. На материале более ста языков было проведено исследование путей грамматикализации глаголов движения в статье Т.А. Майсак. В результате было выделено три основных семантических зоны, в которых были обнаружены результаты грамматикализации глаголов движения: темпоральная, аспектуальная и модальная
.Исследование глаголов движения в конкретном художественном тексте проводится в данной работе впервые.
§ 4. Классификация глаголов движения, исходя из их семантики.
В зависимости от задач исследования, предлагались различные виды классификаций
.Ч. Филлмор в одной из своих статей, получившей впоследствии большой резонанс, предложил различать глаголы движения по их отношению к обстоятельствам времени. Он опирался на тот факт, что при одних глаголах обстоятельства времени указывают на начало движения (Он уехал во вторник), при других - на окончание движения (Он приехал в Чикаго около полуночи), при третьих - на время перемещения (Он шел весь день и всю ночь). Соответственно глаголы движения первого типа он называет Sour
ce Oriented, т.е. ориентированными на исходную точку движения (или глаголы удаления); глаголы второго типа - Goal Oriented, т.е. ориентированными на конечную точку (цель) движения (или глаголы прибытия), а глаголы третьего типа - нейтральными (Neutral) или глаголами “чистого перемещения”. Данная работа будет опирпться на эту классификацию.Согласно статье Т.А.Майсак и Е.В. Рахилиной
, среди других терминов дляобозначения глаголов прибытия
vs глаголов удаления встречаются также: аллативные vs аблативные глаголы, лативные vs элативные глаголы, центростремительные vs центробежные глаголы. Самостоятельную группу, не совпадающую ни с одной из этих двух, образуют только глаголы "чистого перемещения" типа идти, ползти, лететь и др., в толковании которых обе переменные (начальная и конечная точки движения) являются факультативными (т.е. семантика этих глаголов в принципе может быть описана без обращения к этим переменным, однако их выражение для глаголов "чистого перемещения" все же возможно, как для других глаголов движения).“Понятно, что эти две семантические валентности [начальная и конечная точки движения – Ю.К.] являются важнейшими для глаголов перемещения. Тем не менее “самый главный” русский глагол движения – идти
– не ориентирован ни на одну из этих точек, хотя обе они могут быть при нем выражены. У идти (как, впрочем, у ехать, плыть, лететь и других так называемых глаголов способа движения) обе эти семантические валентности факультативны, так что с точки зрения валентной структуры его можно было бы отнести к “чистым” глаголам перемещения”.§ 5. Изучение творчества В.В. Набокова в отечественной филологии.
Как известно “возвращение” Набокова началось лишь в конце 1986 г., когда на страницах центральных журналов были опубликованы его стихи и роман “Защита Лужина”, и лишь после этого началось изучение творчества писателя. Автор с мировой известностью, он долгое время по идеологическим соображениям оставался вне поля зрения как читателей так и исследователей в нашей стране. Поэтому “начтоящее изучение набоковского наследия сейчас только начинается. Нам нужно попытаться установить место Набокова в русской литературе, включив сюда все возможные контексты, на пересечении которых его творчество существовало”
.Как отмечает В.П. Старк, “возвращение Набокова состоялось – все романы, созданные им в эмиграции, уже напечатаны, они дошли до русского читателя, который понял, что в известном смысле никогда не покидал Россию”
.“Около трех тысяч названий произведений Набокова, книг и статей, ему посвященных или с ним связанных, появившиеся за краткий период в пятнадцать лет, прошедших от первого фрагмента набоковского текста, напечатанного в России после огромного перерыва, до последнего года
XX столетия, говорят о создании отечественного набоковедения на пороге XXI века”. Одним из наиболее крупных на сегодняшний день литературно-критическим трудом, посвященным творчеству писателя, является книга Н.А.Анастасьева “Феномен Набокова”. “В этой первой литературоведческой книге о Набокове в нашей стране, автор предлагает свое прочтение, свое толкование феномена Набокова. Он подчеркивает, что это лишь версия, которая может быть кем-то принята, а кем-то отвергнута”.“Творчество В. Набокова вызывает все возрастающий интерес к себе и у лингвистов”. Таковы работы
§ 6. Образ повествователя в художественном тексте
В работе будет также уделено внимание выяснению соотношения пространственной позиции повествователя и пространственной позиции персонажа при движении.
Говорящий при рассказе о движении находится или мыслит себя либо в исходной, либо в конечной точке пути. Положение наблюдателя составляет лексикографическую информацию особого типа, она должна быть включена в семантическое описание соответствующих глаголов.
Рассмотрим следующий фрагмент словарной статьи
go, leave и др. в “Англо-русском синонимическом словаре”:“Go,
в отличие от других синонимов ряда, обозначает перемещение с помощью ног, причем говорящий мыслит себя или наблюдателя находящимся в том месте, которое покидает субъект”.Вот, что пишет по этому поводу Е.В. Рахилина:
“По-видимому, семантическая информация о местонахождении говорящего (наблюдателя) при таких глаголах должна входить в презумптивный компонент толкования. Употребление говорящим такого “дейктического” предиката (неважно, в утвердительном контексте, в контексте отрицания или вопроса
) предполагает, что он соотносит ситуацию движения с собственным местонахождением. Это означает, в частности, что в ситуации вопроса данная точка траектории движения (начальная или конечная) говорящему – т.е. спрашивающему – известна, соответствующего множества выбора нет, а значит вопрос не может осмысливаться как заданный о месте, где находится наблюдатель. Вопрос, предполагающий, что говорящему не известна запрашиваемая информация, должен сочетаться с предикатами, не содержащими подобной пресуппозиции, ср.: Куда он побежал? И *Куда он вбежал?”Художественный мир во многом условен. Он является частью сферы духовного восприятия действительности, а герои, предметы и явления в художественном произведении живут по иным законам. Законы художественной реальности отчасти сходны с законами материального мира, изображаемое пространство и время часто близки к реальным, но так происходит далеко не всегда. Даже действительные события и конкретные предметы в художественном мире имеют свое значение, важное для общей идеи произведения. Пространство и время в художественном произведении имеет целостную характеристику и воспринимается сквозь призму отношения автора к действительности.
В работе рассматриваются эпизоды рассказов, связанные с движением (имеющие на лексическом уровне глаголы движения).
Под движением философы понимают любое изменение, взаимодействие объектов, развитие вообще
.Художественная реальность произведения, отражающая сферу духовного восприятия мира несет на себе отпечаток личных переживаний автора, а следовательно, образ движения воссоздает не только объективный ход жизни, но и отношение к ней повествователя. Любые изменения в мире не имеют самостоятельного значения, а всецело подчинены размышлениям и переживаниям персонажа. Поэтому и законы, по которым движется мир и персонаж в художественном произведении, субъективны. Любое изменение состояния мира художественного произведения, любое движение объясняется отношением автора к действительности.
Мысли, чувства, эмоции находятся в постоянном движении, соотносящимся с движением мира.
"Структура образа движения, отдельные его параметры играют большую роль для раскрытия его значения, поскольку указывают на систему связей и отношений в художественной реальности... Эта система связей своеобразна и отличается от реального устройства мира. Она подчиняется законам человеческого восприятия явлений, в ней действуют отношения, свойственные общекультурному ментальному пространству"
Глава 2. Особенности употребления глаголов движения в рассказах “Звонок” и “Подлец”
§ 1. Семантическое описание глаголов движения и их классификация
В результате сплошной выборки в текстах двух рассказов (“Звонок” и “Подлец”) было обнаружено 160 глаголов движения. В частности, в рассказе “Звонок” зафиксировано 41 словоупотребление, а в рассказе “Подлец” - 119.
С целью определения особенностей употребления глаголов движения в художественном тексте, необходимо располагать их классификацией. Попытка такой классификации будет предложена ниже (она опирается на статью Ч. Филлмора, уже упоминавшуюся в этой работе). Цель нижепреведенной классификации сугубо практическая: объяснить модель поведения глаголов в контексте рассказов.
Задачей Ч. Филлмора было установить семантические принципы, противопоставляющие лишь два английских глагола - go и come. Представляется, что для классификации глаголов движения вообще лучше использовать не обстоятельства времени (как у Ч. Филлмора), а вопросы со словом когда. Эти вопросы действительно могут относиться ко времени начала движения (ср.: Когда уехал? Когда ушел?), если они задаются к глаголу удаления, т.е. глаголу, основу толкования которого составляет семантический компонент "перестать находиться где-то". Если же они задаются к глаголу прибытия, т.е. глаголу, основу толкования которого составляет семантический компонент "начать находиться где-то", они осмысляются как вопросы о времени прибытия куда-то: Когда вошел? Когда приехал? и т.д.
"Когда-вопросы" с глаголами перемещения - ехать, плыть, бежать, лететь, ползти и подобными, относящимися, по Ч. Филлмору, к нейтральной группе, интерпретируются как вопросы о длительности процесса передвижения: "с какого момента по какой момент происходило движение?"
При подстановке в диагностический контекст для так называемых чисто видовых пар необходимо брать форму совершенного вида; глаголы, которые не имеют чисто видовой пары (к ним относятся глаголы движения), подставляются в диагностический контекст в форме несовершенного вида: Когда ехал?
Соответствующие приставочные формы совершенного вида - поехать, полететь, поплыть и т.д. - оказываются в группе глаголов удаления ('перестать находиться')
Однако диагностический контекст с когда выделяет по сравнению с классификацией Ч. Филлмора еще по крайней мере одну большую группу глаголов - выйти, вывезти, вынести и др. Употребленные в контексте "когда-вопроса" с незаполненной валентностью конечного пункта движения, они ведут себя так же, как глаголы удаления. Рассмотрим это на примере глаголов, употребленных в анализируемых рассказах:
Теперь, вероятно, она уже вышла из ванны и все поняла (Подлец, 343)
Наташины губы задрожали, она быстро поцеловала его в щеку и вышла (Подлец, 348)
И она вышла, стукнув дверью (Подлец, 348)
Выйдя от дантиста, он пошел несколько ускоренным шагом (Звонок, 333)
Данное значение глагола "выходить" определено в Толковом словаре глаголов следующим образом:
"удаляться (удалиться) откуда-л., за пределы чего-л., покидая место пребывания, делая шаги (о человеке, животных) или при помощи двигателей (о средствах передвижения)"
Если, однако, заполнить валентность конечного пункта, вопрос получает другую интерпретацию:
Когда утром Николай Степаныч вышел
на улицу с намерением отправиться в полицию, то увидел на всех лавках решетки (Звонок, 331)Когда он вышел на улицу? = 'В какой момент он начал находиться на улице?'
Он вышел на площадь перед вокзалом, усмехнулся, полюбовался бриллиантовой рекламой, проедающей темноту (Звононок, 331)
Через минуту вышел в прихожую пожилой человек (Звонок, 332)
Около двух часов он плутал по лесу, пока наконец не вышел на полотно (Подлец, 358).
Вдавив в глазницу монокль, он осторожно сошел
на платформу (Подлец, 357)сходить, несов. (сов. сойти) - 'удаляться (удалиться) из какого-л. транспортного средства (судна, вагона, самолета)'.
Следует отметить, что данные значения не учтены в “Толковом словаре глаголов”.
В случае, если при глаголе выражена и исходная, и конечная точка движения (предложения типа: Он вышел из комнаты в кухню), возможна двоякая интерпретация: когда перестал находиться в комнате? и когда вышел из комнаты в кухню? Впрочем, одновременное выражение этих двух валентностей, особенно в контексте вопросительного предложения, представляется не вполне естественным и в анализируемых текстах подобные примеры не обнаружены.
Для каждой группы глаголов диагностический контекст указывает ту местную семантическую валентность, которая является сильной, обязательной. Глаголы удаления - глаголы с акцентированной конечной точкой движения; глаголы прибытия имеют обязательный исходный пункт. При толковании глаголов последней группы (типа выходить) обязательными, по-видимому, следует считать обе валентности. В соответствии с терминологией Ч. Филлмора эти глаголы следовало бы назвать "ориентированными и на конечную, и на исходную точку движения".
Ср. глаголы перемещения (нейтральные). Они, напротив, не ориентированы ни на одну из этих точек; конечный и исходный пункты для этих глаголов не являются обязательными.
Если говорить о "степени силы" обязательной валентности, которая может быть выражена синтаксической структурой толкования, то глаголы этой группы, по-видимому, следует все же толковать как глаголы удаления, например, потому, что в случае, когда не выражены начальная и конечная точки движения, вопрос со словом когда все же осмысляется как вопрос о времени удаления из исходного пункта:
Нам сейчас вылезать, - сказал Гнушке и встал (Подлец, 357)
Дом уже нежилой, хозяин уезжал навеки (Подлец, 354)
-Я вас спрашиваю, уехала ли моя жена? - тонким голосом закричал Антон Петрович.
-
Уехала, - угрюмо ответила Эльсбет (Подлец, 346).Кроме того, при подстановке в диагностический контекст несовершенного вида этих глаголов (дуративное значение) - Когда уезжал? Когда уезжала? - вопрос также осмысливается как вопрос о процессе удаления.
Итак, основное различие внутри глаголов движения состоит в противопоставлении глаголов прибытия (т.е. таких, которые содержат в толковании смысл 'перемещаясь, начать находиться где-то’) и глаголов удаления (т.е. таких, которые содержат в толковании смысл 'перемещаясь, перестать находиться где-то').
Глаголы прибытия и удаления могут классифицироваться по признаку обязательности второй переменной (соответственно исходная точка движения для глаголов прибытия и конечная точка (цель) для глаголов удаления). Этот признак принимает три значения:
- переменная в толковании обязательна
;- переменная не обязательна, но возможна (факультативна);
- переменная не входит в толкование.
Соответственно в каждой из групп глаголов (прибытия и удаления) может быть выделено три подгруппы.
I. Глаголы прибытия.
(а) Глаголы, которые описывают такую ситуацию, когда прибытие в конечный пункт есть следствие удаления из исходной точки; следовательно, в толкование этих глаголов обязательно входят обе переменные.
Леонтьев, грустно улыбаясь своим мыслям, длинными ногами въехал
в него [Антона Петровича] и легко откачнулся (Подлец, 359).въехать - 'лицо <Леонтьев> каузировало объект <ноги>, перемещаясь, начать находиться вблизи конечного пункта передвижения <Антона Петровича>'
(б) Глаголы, при которых указание на исходный пункт лишь возможно, но не обязательно. Такая возможность должна, по-видимому, каким-то образом отражаться в толковании, в частности, и для того, чтобы отличить глаголы данной группы от глаголов группы (в).
Доктора привезет нам противник (Подлец, 355)
привозить - 'перемещаясь с помощью средств передвижения и имея при себе что-л., доставлять (доставить) кого-, что -л., куда -л.'
Он добрел до ближайшей станции, и в это мгновение подошел поезд (Подлец, 358)
добредать, несов. (сов. добрести) - 'прибывать (прибыть) в какое-л. место, добраться куда-л., достичь кого-, чего-л., медленно перемещаясь, медленно с трудом передвигая ноги (чаще всего от недостатка сил)'.
(в) Глаголы, при которых указание на исходный пункт движения вообще невозможно и в толкование которых переменная начальной точки движения не входит.
Митюшкин ахнул, подбежал к нему, схватил за руку.
подбегать несов. (сов. подбежать) - достигать (достичь) какого-л. места, приближаться (приблизиться) к кому-л. или какому-л. предмету ускоренным движением, быстро перебирая ногами.
Ну, да уж как-нибудь доедем (Звонок, 331)
доезжать, несов. (доехать) - 'прибывать (прибыть) в какое-л. место, достичь кого-, чего-л., добраться куда-л. при помощи каких-л. средств передвижения (а также о самих транспортных средствах)'
II. Глаголы удаления.
(a) Глаголы, которые описывают ситуацию, где в результате удаления из исходной точки и последующего движения тело начинает находиться в конечной точке. В толковании таких глаголов всегда содержатся две переменные.
Антон Петрович, считая шаги, прошел
от двери до окна (Подлец, 351)(б) Глаголы, в толковании которых содержится указание на возможность, но необязательность конечной точки движения.
Звонившему, видимо, надоело, и он ушел [Звонок, 338]
Уходить, несов. (сов. уйти) - 'удаляться (удалиться) откуда-л., перемещаясь на некоторое расстояние и покидая при этом какое-л. место, чье-л. общество; отправляться (отправиться) куда-л'.
И в это мгновение его охватило то чувство, какое бывает во сне, когда, летя в поезде легкого кошмара, вдруг замечаешь, что уехал в одном нижнем белье [Подлец, 356].
уезжать, несов. (сов. уехать) - 'удалиться (удаляться) откуда-л. куда-л., пользуясь какими-л. средствами передвижения'.
(в) Глаголы, в толкование которых конечная точка движения не входит.
Антон Петрович позвонил ему по телефону из кабака, который обступил его, как сон, и снова отошел, удаляясь, как задний огонь поезда.
отходить, несов. (сов. отойти) - 'удаляться (удалиться) откуда-л., с какого-л. места в сторону, передвигаясь шагом'.
§ 2. Выражение направления при глаголах движения.
Среди глаголов движения выделяются также такие, при которых возможно обозначение направления движения от или к некоторому ориентиру:
От водки все вокруг заходило ходуном: шахматная доска полезла
на бутылки, бутылки поехали вместе со столом по направлению к дивану, диван со спящей дамой двинулся к окну, окно тоже куда-то поехало (Подлец, 344)Утром пойдем к господину Бергу (Подлец, 345)
Будьте любезны пройти ко мне в кабинет (Звонок 332)
Представь себе, он все время смеялся, так что я ему чуть не заехал в зубы (Подлец, 349).
Спокойно, совсем спокойно он вылез из автомобиля (Подлец, 361)
Выйдя от дантиста, он пошел несколько ускоренным шагом (Подлец, 333)
Направление движения можно указать далеко не при всяком глаголе. Преимуществом пользуются при этом отношении глаголы перемещения идти, ехать, плыть и др.: при этих глаголах всегда можно выразить направление движения объекта. Интересно, что при глаголах каузации перемещения - вести, везти, нести и подобных - чаще выражается направление к конечному пункту перемещения, т.е. куда совершается движение и намного реже направление от исходного пункта (откуда совершается движение).
Для выражения направления движения могут использоваться “падежи (ср. в дом vs. в доме), предлоги (ср. над домом vs. под домом) и глагольные префиксы (ср. вбежать vs. выбежать)”
Конечный пункт движения может означать цель движения.
Антон Петрович … поднялся … и вдруг топнул ногой, как топнул Людовик, когда сказали ему, что пора ехать
на эшафот (Подлец, 353).С какой-то трогательной самостоятельностью все сейчас в нем движется, пульсирует сердце, надуваются легкие, бежит кровь, сокращаются кишки, - и это мягкое, беззащитное существо, живущее так слепо, так доверчиво, это нежное анатомическое существо он ведет на убой… (Подлец, 354)
Вот что пишет О.П. Ермакова: “В обычной картине мира существуют некоторые стандартные связи между конечным пунктом движения и его целью. Некоторые локальные характеристики движения однозначно предполагают его цель, и наоборот. Так, в библиотеку ходят читать или брать книги, в театр – смотреть спектакль (а не фотографироваться, стричься или ловить рыбу и т.д.). С другой стороны, фотографируются в фотоателье (а не в библиотеке, на речке и т.д.)… В связи с этим на вопрос куда он пошел? нередко отвечают, называя цель движения, а не само место: на рыбалку, на охоту, купаться, стричься, фотографироваться, за хлебом, за грибами и т.д., поскольку никто не предполагает, что названные действия субъект будет совершать в кино или в библиотеке, музее и т.п.”
Что касается анализа художественных произведений , то направление здесь – также весьма существенный параметр движения. Это особенно важно, когда речь идет о пути героя, поскольку таким образом ставится вопрос о нравственном выборе человека.
Морально-нравственная позиция героя выражается в определенном отношении его к действительности. В связи с этим встает вопрос о соотношении движений мира и человека. Часто оказывается важным, вовлечен ли герой в общий поток жизни или обособлен от мира, противостоит ему, соответствует ли путь личности направлению движения общества.
C вопросом о направлении тесно связана проблема наличия или отсутствия цели. Ведь нравственный выбор героя заключается, во-первых, в том, какую жизненную цель он изберет себе, а во-вторых, будут ли соответствовать этой цели предпринятые им шаги, иначе говоря, окажется ли правильным направление его движения. Скорость в данном случае играет вспомогательную роль. Она либо выражает силу чувств и стремлений героя, остроту ощущений, либо определяет качество движения и носит оценочный характер (более конкретно об этом – при анализе образа поезда в рассказе “Подлец”).
В результате, в семантической структуре глагола движения различаются следующие семантические переменные, выражающие:
§ 3.
Информация о положении наблюдателя. Пространственное положение автора-повествователя при движении.Известно, что образ повествователя является организующим принципом повествования.
"Целостность структуры и композиция художественного текста обеспечивается, в конечном счете, единством стоящего за ним сознания". По определению Г.А. Гуковского, повествователь - это "не только более или менее конкретный образ, присутствующий вообще всегда в каждом литературном произведении, но и некая обзорная идея, принцип и облик носителя речи, или иначе - непременно некая точка зрения на излагаемое, точка зрения психологическая, идеологическая и попросту географическая, так как невозможно описывать ниоткуда и не может быть описания без описателя"
.В тексте анализируемых рассказов представлены разнообразные положения повествователя в пространстве. Нередко наблюдается совпадение пространственной позиции повествователя и персонажа.
В этом случае можно обнаружить, что повествователь находится там же, то есть в той же точке пространства, где находится персонаж.
Рассказчик следует за героем, становится его спутником. Пространственное прикрепление повествователя к герою характерно для момента, когда герой рассказа “Звонок” идет к своей матери:
“
Выйдя от дантиста, он пошел несколько ускоренным шагом. То, что он так скоро отыскал ее, поразило его, как карточный фокус. Едучи в Берлин, он ни минуты не думал о том, что, может быть, она давно умерла или переехала в другой город, другую страну, - и все-таки фокус удался. Вайнер оказался не тем Вайнером, - и все-таки судьба вышла из положения. Прекрасный город. Прекрасный дождь! (Бисерный осенний дождь моросил как бы шепотом, и на улицах было темно.) Как она встретит его? Нежно или грустно? Или совсем спокойно? Она не баловала его в детстве. Ты не смеешь тут бегать, когда я играю на рояле. Потом, когда он вырос, ему часто казалось, что он мало нужен ей. Теперь он старался вообразить ее лицо, но мысли упорно не скрашивались, и он никак не мог собрать в живой зрительный образ то, что знал умом… Пятьдесят первый номер. Еще восемь домов” (Звонок, 333)В этой сцене позиция повествователя - это позиция человека, незримо присутствующего на улице и описывающего то, что он видит и слышит. Рассказчик находится в непосредственной близости от героя повествования и описывает детали.
На лексическом уровне позиция повествователя фиксируется использованием третьего лица единственного числа (он, его), при этом повествователь представлен как всеведущий наблюдатель, которому доступны мысли героя.
Следует отметить смысловую насыщенность сцен, где пространственная позиция персонажа и точка наблюдателя совпадают:происходит как бы двойная фокусировка события.
Особенность наблюдателя точно определена П. Тейяром де Шарденом: "Наблюдатель, куда бы он ни шел, переносит с собой центр проходимой местности", потому что человек - "центр перспективы" и "центр конструирования универсума в силу качественных и биологических свойств мысли"
Вот еще один подобный пример:
“От водки все вокруг заходило ходуном: шахматная доска тихо полезла на бутылки, бутылки поехали вместе со столом по направлению к дивану, диван со спящей дамой двинулся к окну, окно тоже куда-то поехало. И это проклятое движение было как-то связано с Бергом, и нужно было положить этому конец, покончить с этим безобразием, растоптать, разорвать, убить”.
Совпадение пространственной позиции повествователя с точкой нахождения персонажа в рассказах может и отсутствовать. В этом случае точка наблюдения повествователя в пространстве может быть представлена в виде последовательного разбора. Это наблюдается тогда, когда точка нахождения повествователя скользит от одной детали к другой, и самому читателю нужно смонтировать отдельные описания в одну общую картину.
Вот пример описания повествователем передвижения героя:
“Антон Петрович прошел в коридор, куда метила стрелка, быстро прошел мимо кухни, вздрогнул от того, что кошка шмыгнула под ногами, ускорил шаг, дошел до конца коридора, толкнул дверь, и в лицо брызнуло солнце. Он оказался в зеленом дворике, где прогуливались куры и сидел на полене мальчик, в полинялом купальном костюме. Антон Петрович быстро махнул мимо него, мимо кустов бузины, сбежал по каким-то деревянным ступеням, опять попал в кусты и вдруг подскользнулся, так как почва шла под уклон. Кусты хлестали его по лицу, он неловко раздвинул их, нырял, скользил, - склон, густо заросший бузиной, спускался все круче. Наконец стремление его стало неудержимо. Он съезжал вниз на напряженных растопыренных ногах, отбиваясь от гибких веток. Потом он на полном ходу обнял неожиданный ствол дерева и стал продвигаться наискось. Кусты поредели. Впереди высокий забор. В заборе он сразу нашел лазейку, прошуршал сквозь крышу и оакзался в сосновой роще, где между стволами развешено было пестрое от теней белье и стояли какие-то дощатые строения. Все так же решительно он прошел рощу и опять заметил, что скользит вниз по склону… Он споткнулся, чуть не упал, увидел справа тропинку и перешел на нее. Тропинка привела его к озеру.
…старик рыболов… указал ему дорогу на станцию Ваннзее. Дорога шла сперва вдоль озера, потом свернула в лес, и около двух часов он плутал в лесу, пока наконец не вышел на полотно. Он добрел до ближайшей станции, и в это мгновение подошел поезд. С опаской он влез в вагон, втиснулся между двух пассажиров, которые не без удивления взглянули на этого странного… человека, теребящего ленту монокля.
И только в Берлине, на площади, он остановился: по крайней мере у него было такое чувство, точно он до сих пор беспрерывно бежал и вот только сейчас остановился, передохнул, огляделся” (Подлец, 357-358).
Лишь в конце этого отрывка передается восприятие пространства самим персонажем.
§ 4. Восприятие пространства персонажем.
Переживать и осваивать пространство, как известно, в компетенции наших органов чувств
.Психологические и физиологические условия восприятия пространства подробно описал Г. Челпанов в книге "Проблема восприятия пространства в связи с учением об априорности и врожденности"
Так, к психологическим условиям автор книги относит объединяющую и различающую деятельность ума.
Физиологические условия таковы: "необходимо, 1) чтобы ряд ощущающихся элементов распологался в плоскостной поверхности, 2) чтобы каждый из элементов был способен к отдельному возбуждению, 3) чтобы все эти элементы были возбуждаемы одновременно различными возбуждениями, 4) в общем возбуждении каждый элемент сохранял свою самостоятельность"
Восприятие человеком пространства происходит с помощью зрительного, слухового и двигательного анализатора. В данной работе обращается внимание только на восприятие пространства с помощью движения.
Как справедливо отмечает Г. Челпанов, "роль движения заключается в расширении пространственного поля, а также в более точном определении места данного возбуждения, потому что движение в одном или другом направлении дает возможность каждый раз более или менее точно определять отношение данной части пространства к различным другим частям его. Роль движения заключается еще и в том, что оно дает возможность устанавливать постоянные отношения между отдельными локальными знаками, связывая их в одно целое"
Рассмотрим пример восприятия пространства героем в рассказе “Подлец”, когда он в поезде едет на дуэль:
“Ничего не сознавая, он влез в вагон, сел у окна, снял шляпу, надел ее опять. Только когда поезд дернул и двинулся, он пришел в себя, - и в это мгновение его охватило то чувство, какое бывает во сне, когда, летя в поезде легкого кошмара, вдруг замечаешь, что уехал в одном нижнем белье…
Сосны, сосны, сосны. Песчаный склон. Опять сосны. Такое дивное утро…
Прелестные сосны. А вот сверкнула вода. Опять лес. Какая жалость, какая слабость…
Станция. Опять тронулись…
Антон Петрович… говорить больше не мог. Единственный способ удержаться от крика было смотреть на мелькающие сосны”.
Образ поезда, несомненно связанный с идеей движения, несет в себе (несмотря на свою относительную новизну) некое традиционное символическое значение, которое отчасти сформировалось под влиянием ассоциаций с другими символами, имеющими глубокую историю в народно-поэтическом сознании (дорога, конь, как средство быстрого передвижения и др.)
Прежде всего, поезд движется по рельсам, следовательно, путь уже задан. Свобода выбора может возникнуть только перед началом движения (здесь следует отметить мучительные переживания – движения души – героя до поездки на дуэль), затем человек, едущий в поезде, уже не может изменить направление (Правда герой сбегает уже после поездки на поезде). Механический, искусственный характер движения только подчеркивает, что события и явления, о которых идет речь, не связаны с действием природных сил (этим, в какой-то мере подчеркиваются светские условности, следуя которым должна состояться эта дуэль).
Важную роль для понимания значения образа поезда играет место нахождения субъекта (сидящего в вагоне и наблюдающего за тем, что движется за окном). В символическом плане это означает пассивное восприятие человеком жизни.
Также в этом отрывке обращает на себя внимание незначительное количество глаголов движения, а приоритет отдается глаголам зрения и слуха (пассивное освоение пространства).
§ 5. Выводы.
В обоих рассказах глаголы движения являются смыслообразующими. Оно (движение) возникает за счет передачи направленности движения, характера передвижения, перемещения и т.д.
Возникает вопрос напряженности психологического состояния движения.
Однако если в рассказе “Подлец” сюжет строится вокруг шага, который совершает главный герой (желая совершить красивый жест, бросает перчатку знакомому, с которым изменила его жена, и вызывает его на дуэль), а затем раскаивается в нем (в результате внешнее движение - реально бег от себя самого, предательство себя самого), то в рассказе “Звонок” мать и сын, казалось бы, двигаются навстречу друг другу, Движение сына (описывается, как он переезжал из одной страны в другую) пространственно, а движение матери - скорее во времени (она понимает, что стареет, а тот, кто должен прийти, - молод; взрослый сын для нее в этой ситуации - конфликт). И их встреча происходит в напряжении (мать близка, и одновременно мать далека).
В анализируемых рассказах пространственная позиция повествователя может совпадать с точкой нахождения персонажа в плане пространственной характеристики. При этом повествователь может выступать в роли стороннего наблюдателя, характеризующего поведение персонажа, доступное взгляду и оценке наблюдателя. Повествователь может быть представлен как всеведущий наблюдатель, который присваивает себе право знать, что думает персонаж. Фиксируя совпадение пространственных позиций повествователя и персонажа, Набоков воспроизводит внутренний монолог героя (но одновременно использует аукториальный нарратив), использует глаголы перцептивного восприятия (видеть, слышать), местоименные наречия места.
Различие местоположения повествователя и точки нахождения персонажа передается в виде монтирования отдельных объектов видения.
В контексте художественного произведения имеет также значение восприятие пространства персонажем.
Заключение
В процессе работы над исследованием автором были рассмотрены все глаголы движения, встречающиеся в рассказах В. Набокова “Звонок” и “Подлец”. Результатом сплошной выборки глаголов из текста явилось создание картотеки, содержащей 160 словоупотреблений, расписанных на карточки. К каждому глаголу движения было
подобрано лексикографическое описание из Толкового словаря русских глаголов под редакцией Л.Г.Бабенко, если таковое присутствовало в словаре.Собранные материалы были систематизированы по основным параметрам движения, что позволило выявить определенные закономерности. В работу включены лишь наиболее яркие примеры, иллюстрирующие особенности семантики глаголов движения и характеризующие особенность повествования Набокова.
Сопоставление данных на основе систематизации позволило сделать основные выводы.
1) В семантической структуре глагола движения различаются следующие семантические переменные, выражающие:
В контексте художественного произведения имеет также значение восприятие пространства персонажем.
2) В анализируемых рассказах пространственная позиция повествователя может совпадать с точкой нахождения персонажа в плане пространственной характеристики. При этом повествователь может выступать в роли стороннего наблюдателя, характеризующего поведение персонажа, доступное взгляду и оценке наблюдателя. Повествователь может быть представлен как всеведущий наблюдатель, который присваивает себе право знать, что думает персонаж. Фиксируя совпадение пространственных позиций повествователя и персонажа. Набоков воспроизводит внутренний монолог героя (но одновременно использует аукториальный нарратив), использует глаголы перцептивного восприятия (видеть, слышать), местоименные наречия места. Различие местоположения повествователя и точки нахождения персонажа передается в виде монтирования отдельных объектов видения.
Библиография
I. Монографии.
Авилова Н. С. Вид глагола и семантика глагольного слова. М. , 1976. С. 107 - 112, 184 - 185.
В.В. Набоков. Указатель литературы, опубликованной на русском языке в СССР, России, странах СНГ и государствах Балтии. / Автор-составитель Г.Г. Мартынов. СПб., 2001.
Гурболикова. О.А. Тайна Владимира Набокова. Процесс осмысления. Библлиографические очерки. М., 1995.
Ибрагимов С. Русские глаголы движения и их таджикские соответствия. Душанбе, 1990.
Логический анализ языка. Языки динамического мира. Дубна, 1999.
Падучева Е.В. Семантические исследования. М., 1996.
II. Статьи и авторефераты.
Блягоз З.У. Глаголы перемещения в русском литературном языке, АКД, Горький, 1964.
Гаврилова М.В. Пространство и время в романе М.А. Булгакова. "Мастер и Маргарита". КД. СПб., 1996.
Долинин А. Удар и дар Владимира Набокова. // Новое время. 1997. № 26 (2705). С. 41.
Ибрагимова В.Л. История изучения глаголов пространственного положения в современном русском языке // Исследования по семантике. Уфа, 1984.
Исаченко А.В. Глаголы движения в русском языке// Русский язык в школе. 1961. №4 С. 12-16.
Ковалькова М.В. Образ движения в современной славянской поэзии. КД. СПб., 1996.
Кусаинова Т.С. Темы "пространство" и "время" в лексической структуре художественного текста (по роману В.Набокова "Другие берега"). АКД. СПб., 1997.
Кшиштов Я.К. Семантика и употребление глаголов движения в современном русском и польском языках (сопоставительный анализ). КД. Л., 1978.
Майсак Т.А. Грамматикализация глаголов движения: опыт типологии// ВЯ. 2000. №1. С. 10 - 32.
Рахлина. Е.В. Локативные вопросы к глаголам движения.//Теория функциональной грамматики. Локативность. Бытийность. Поссесивность. Обусловленность. СПб., 1996. С.43-44.
Розанова. В.В. Синонимия глаголов движения в современном русском языке// Синонимы русского языка и их особенности. Л., 1972. С. 73-88.
Успенский. Б.А. История и семиотика (восприятие времени как семиотическая проблема)//Избранные труды в 2-х тт. Т.1. М.:Гнозис, 1994. С.9-50.
Хамидуллина А.М. К истории изучения глаголов движения // Исследования по семантике. Межвузовский научный сборник. Выпуск 2. Уфа, 1976. С. 137-141.
Шишкина Л.С. Вид и способы действия непереходных глаголов движения в современном русском языке (опыт реконструкции системы). КД. Л., 1980.
Ямалова. В.В. К вопросу об изучении глаголов движения в русском языке. // Филологический сборник. Выпуск XVII. Алма-Ата, 1976. С. 152-158.
III. Учебники и учебные пособия.
Битехтина Г.А., Юдина Л.П. Система работы по теме "Глаголы движения" М., 1985.
Милославский И. Г. Морфологические категории современного русского языка. М. , 1981. С. 171-172.
IV. Справочные пособия.
Англо-русский синонимический словарь / Под рук. А.И. Розенмана, Ю.Д. Апресяна. – М.: Рус.яз. 1979.
Грамматика современного русского литературного языка. М., 1970. С. 345-346.
Русская грамматика. В 2-х тт. ТI. М., 1980. С. 590-591.
Словарь русского языка: В 4-х тт./Под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1981.
Толковый словарь русских глаголов: Идеографическое описание. Английские эквиваленты. Синонимы. Антонимы / Под. ред. проф. Л.Г.Бабенко. - М.:АСТ-ПРЕСС, 1999.
Философский энциклопедический словарь / Ред. Л.Ф. Ильичев и др. - М.: Советская энциклопедия, 1983. С. 138.
V. Источник.
Набоков В.В. Terra incognita: [Сборник]. М., 1992.